Мобилизация без денег: как Россия ускоряет свой конец

Так называемая «частичная мобилизация», объявленная в России более месяца назад, создала больше проблем, чем решила, как для российских властей, так и для населения. «Чмобиков» кидают в самые горячие точки, где они гибнут сотнями, а, может уже и тысячами, и это, хоть и усложняет работу ВСУ, но принципиально не меняет общую ситуацию на фронте. При этом в тылу проблем у РФ не меньше. «Апостроф» подвел первые экономические итоги российской мобилизации и выяснил, какие последствия она принесет стране-агрессору.

Побег от повесток

Уже больше месяца прошло со времени объявления в России мобилизации, и сейчас можно подвести ее первые итоги. Главный из них такой: направление на фронт выловленных военкоматами «чмобиков» перелома в войне не принесло, а ВСУ продолжают освобождать оккупированные территории.

Тем временем, РФ несет достаточно значительные потери не только на поле боя, но и в экономике.

Преимущественно экономические проблемы связаны с большими человеческими потерями. В России заметно уменьшается количество людей, которые способны создавать материальные ценности. И это неизбежно отражается на экономическом развитии страны.

С первого дня мобилизация выбила из повседневной жизни две большие группы людей. Первые – это собственно мобилизованные граждане, которые автоматически прекращают работу и становятся обузой для государства и для своих семей, которые вынуждены самостоятельно снаряжать их на войну. Вторые – это те, кто решил не дожидаться повестки и поспешил уехать за границу.

Численность обеих групп сложно оценить — данные по мобилизации в РФ засекречены. Официально объявлено о намерении призвать 300 тысяч новых солдат. Однако военные и политические эксперты считают, что, скорее всего, эта цифра будет значительно больше. По некоторым оценкам, только в нынешнем году Кремль планирует мобилизовать до 500 тысяч человек. Таким образом, на войну отправится примерно каждый сотый работник.

Что касается людей, которые в течение последних недель штурмуют пограничные переходы по всем направлениям, которые еще открыты для россиян, точной статистики также нет. Называются цифры от 300 до 500 тысяч человек.

Таким образом можно предположить, что общие потери трудоспособного населения за последний месяц в России составили от 600 тысяч до миллиона. И подавляющее большинство из них – мужчины призывного (а, значит, и максимально трудоспособного) возраста.

«Не следует забывать также еще об одной большой социальной группе — внутренних мигрантах, — заявил в комментарии «Апострофу» руководитель аналитического направления сети «АНТС» Илья Несходовский. — Это люди, которые покинули свои места проживания и работы и сейчас скрываются от повесток. Кто-то выехал в село, кто-то сидит дома у родственников. Оценить количество таких людей очень трудно, поскольку они фактически ушли в подполье. Однако, скорее всего, их очень много. Очевидцы утверждают, что на улицах российских городов, даже Москвы, сегодня гораздо больше женщин, чем мужчин».

Следует отметить, что бегут даже чиновники. По данным российского оппозиционного издания «Верстка», в некоторых отделах мэрии Москвы исчезли до 30% сотрудников-мужчин, преимущественно занятых в сфере IT, что очень осложнило работу и других департаментов. Издание также сообщает об отъезде из страны сотрудников федеральных министерств и Центрального банка.

Формально таким работникам предоставляется бронь, но по факту их забирают на войну до того, как они ее получают. И те, что бегут, безусловно правы – настоящим шоком, даже для пропагандистов, стала гибель 10 октября руководителя одного из отделов в правительстве Москвы Алексея Мартынова, о чем сообщила заместитель главного редактора RT Наталья Лосева. Мартынов был мобилизован 23 сентября.

Мобилизационная экономика наоборот

Безусловно, выпадение из жизни значительной части населения не может не отразиться на экономической ситуации в стране. Ведь опустели сотни тысяч рабочих мест.

«Как показал опыт, в процессе мобилизации российские военкоматы призывают всех без разбора, не обращая внимания на то, чем человек занимается, – говорит Илья Несходовский. – Поэтому среди «чмобиков» попадаются разные люди: и обычные чернорабочие, и высококвалифицированные специалисты. И, если неквалифицированных работников достаточно легко заместить другими неквалифицированными работниками, то потеря специалистов влечет за собой достаточно значительные проблемы для предприятий, где они работают».

По словам эксперта, крупные предприятия в основном испытывают проблемы с замещением среднего руководящего состава и ведущих специалистов. Однако большинству из них удается сохранить дееспособность, поскольку среди большого количества работников все же можно найти более-менее равноценную замену.

«А вот предприятия малого бизнеса, как правило, имеют очень узкую специализацию, и их деятельность часто зависит от одного квалифицированного специалиста, – рассказывает Несходовский. – Поэтому потеря такого человека в большинстве случаев означает смерть бизнеса».

Скрывающиеся от мобилизации эмигранты наносят еще большие потери экономике. Для того, чтобы уехать за границу и там жить в течение длительного времени, нужны либо значительные средства, либо профессия, которая позволит устроиться на новом месте и зарабатывать себе на жизнь. Поэтому среди выехавших за границу большинство составляют состоятельные люди, часто владельцы бизнеса, и квалифицированные работники, которые вносят достаточно значительный вклад в создание добавленной стоимости.

«В частности, говорят о новой волне бегства IT-специалистов, — отметил в разговоре с «Апострофом» глава экспертно-аналитического совета Украинского аналитического центра Борис Кушнирук. — Первая волна наблюдалась в марте, после начала полномасштабного вторжения. Затем часть тех, кто выехал, вернулись. Но сейчас программисты снова массово покидают Россию, и вряд ли кто-то из них вернется, пока не убедится, что опасность мобилизации миновала».

Конечно, кто-то из эмигрантов продолжает работать удаленно, хотя далеко не все. Однако экономические последствия отъезда этих людей за границу не ограничиваются прекращением их личного вклада в создание национального продукта.

«Человек, который выезжает из страны, перестает не только работать и платить налоги, но и потреблять продукты и услуги, произведенные другими людьми, — объясняет Борис Кушнирук. — Таким образом, он лишает работы тех, кто остается в стране. А поскольку большинство эмигрантов не только зарабатывали выше среднего, но и активно потребляли, это будет иметь значительное негативное влияние на экономику».

Причем это влияние будет продолжительным, и его действие не иссякнет даже после войны.

«Допустим, какие-то зарубежные компании после войны будут рассматривать перспективу возвращения в Россию, – говорит Борис Кушнирук. – Один из главных факторов, которые они при этом рассматривают, является емкость внутреннего рынка. Ведь наиболее благоприятный для инвестора сценарий – продать максимальное количество продукции там же, где она производится. Поэтому заметное сокращение количества активных потребителей однозначно ухудшает инвестиционный климат».

Дополнительно будут влиять на потенциал российского рынка и мобилизованные. Те из них, кто погибнет, перестанут и производить, и потреблять навсегда. А тем, что в результате войны станут инвалидами, скорее всего придется жить очень бедно, довольствуясь мизерными государственными пенсиями, которые им будут выплачиваться из бюджета.

Искусство отчетов и статистики

Экономические проблемы, связанные с мобилизацией, видят и в России. Об этом сообщает агентство Bloomberg, ссылаясь на отчет аналитического департамента Центробанка РФ.

Конечно, формулировки этого отчета не так просто понять. Они, как и большинство сегодняшних официальных сообщений из Москвы, наполнены специфическим сленгом, призванным скрыть печальную правду. Однако очевидно, российский Центробанк фиксирует те же тенденции, о которых упоминали эксперты, опрошенные «Апострофом».

«В сентябре восстановление экономической активности приостановилось, и к концу месяца тенденция начала несколько ухудшаться», – в частности отмечают авторы отчета.

«Смена потребительских настроений на фоне растущей неопределенности может временно сдерживать восстановление потребления в начале четвертого квартала, — говорится в другом месте документа. — Сокращение рабочей силы после частичной мобилизации может осложнить попытки компаний устранить ограничения со стороны предложения и ограничить общую тенденцию экономической активности в ближайшие месяцы».

Туманные формулировки в процитированном тексте в переводе на нормальный язык можно прочитать примерно следующим образом: «Падение производства в России в сентябре ускорилось до такой степени, что это уже невозможно скрыть. Спрос на рынке значительно снизился из-за того, что часть россиян сбежала за границу, а оставшиеся покупают только самое необходимое и боятся делать значительные приобретения, поскольку не уверены в завтрашнем дне».

Судить о реальных темпах падения экономики в РФ пока очень трудно, поскольку государственное руководство прилагает отчаянные усилия для того, чтобы скрыть от собственного населения и международного сообщества реальное положение вещей. Для этого используются как «новояз», в котором ничто не называется своим именем, так и системные манипуляции со статистикой.

«Мы видим, что в России исчезают ведущие отрасли с высокой добавленной стоимостью, – объясняет Илья Несходовский. – Практически остановилось авиастроение, автомобильная промышленность упала на 85%, целый ряд отраслей демонстрирует падение на 20-30%. При этом государственная статистика показывает общее снижение ВВП на 0,1%. Очевидно, что это фальшивый результат, и на самом деле падение намного больше».

«Лучшее», конечно, впереди

Однако, по мнению экспертов, основные последствия мобилизации еще впереди. Экономические процессы имеют определенную продолжительность и не срабатывают мгновенно.

Нынешнее ускорение падения российской экономики связано с предыдущими событиями, преимущественно с введенными ранее санкциями.

«Еще весной прогнозировалось, что после введения первых пакетов санкций российская экономика будет двигаться определенное время по инерции, ее падение ускорится в начале осени, когда предприятия в значительной степени исчерпают свои складские запасы сырья и комплектующих, а граждане – накопленные ранее сбережения,- говорит Илья Несходовский. — Именно это на данный момент и происходит».

Причем, по словам эксперта, падение российской экономики в дальнейшем будет только ускоряться, поскольку с 5 декабря вступят в силу наиболее чувствительные санкции, связанные с основным источником наполнения государственного бюджета РФ, — экспортом нефти. Европейский Союз – основной потребитель этой нефти – почти полностью откажется от ее импорта. А для других покупателей будет введена предельная цена, которая сильно ограничит поток «нефтедолларов».

«Экономические процессы обладают свойством синергии, — говорит Борис Кушнирук. — Эффект от новых санкций только усугубит негативные последствия мобилизации. Падение государственных доходов и производства будет ускоряться. И следующий год станет для российской экономики еще труднее, чем нынешний».

Следовательно, цена, которую платят россияне за свою захватническую войну, будет только увеличиваться. Уже сегодня бюджет агрессора понес такие потери, что правительству пришлось извлечь 1 триллион рублей (16 миллиардов долларов) из Фонда национального благосостояния (своеобразной государственной «заначки», которая формировалась из сверхдоходов от продажи нефти). И, по оценкам экономистов, при таких темпах использования этот фонд опустеет уже к концу следующего года, а может, и еще раньше.

Таким образом, при сохранении нынешних тенденций в течение ближайших месяцев экономика России будет все больше деградировать, а ее возможности финансировать войну, соответственно, будут стремительно сокращаться.